Я могу понять, когда штатские пытаются плыть против течения конторы. Но когда свои…

Слишком много в нашей работе стоит на кону, чтобы позволить себе такие вольности. Спасая девочку, он сегодня свидетеля порешит, а завтра те, кого свидетель мог бы нам сдать, порешат двести этих девочек. Они же оба в курсе, как это работает, так какого они творят? И это мои сотрудники? Родня моя? Что про остальных тогда думать? Всех под каток! Под тотальные проверки. Утром раскатаем этого свидетеля и зафиналим операцию, и, блять, запущу конвейер по проверке личного состава. Нарушают в мелочах — значит, херовые военные, раз не могут придерживаться протоколов и распорядка. Всех — в ментовку, в ГИБДД, в частную охрану! Охерели…

— Товарищ полковник…

— Занят, — рявкаю я, не оборачиваясь.

Люди передо мной разлетаются, как пешки, освобождая путь.

В конце длинного коридора решётка. Мне открывают. Захожу в изолятор. Несколько зарешёченных секций напротив друг друга. В тупике комната с мягкими стенами, как в психушке. Часть попадающих сюда грезят о смерти. Хотя пытки — это миф. Давно существует химия более эффективная, чем дыба. И палача давным-давно заменил другой специалист.

— Все вышли!

Дежурный кладёт ключи на стол и выходит следом за охраной.

— Герои, блять… спасители!

Стягиваю со стола протокол.

— Это ваша эпитафия! — взмахиваю. — Я лично к вашему делу не прикоснусь, работать в вами будут другие спецы, по всем статьям.

Мне хочется втащить кому-нибудь. Так, что выбить к херам челюсть! Сжимаю кулаки.

Диляра и Иван в двух обезьянниках напротив друг друга.

Смотрю на лицо Диляры. Придерживая руку второй, мучительно морщась, кусает губы. И мне на мгновение кажется… Эва? Он что, Эву с собой притащил?? Поубиваю их сейчас, честное слово!

Через решётку неласково прихватываю её за грудки и дёргаю к себе. От неожиданности не успевает увернуться от моей руки. Отвожу волосы. Нет шрама… Не Эва. В эмоциях сжимаю сильнее ткань халата и, дёрнув на себя, немного припечатываю её об решётку.

— Ты во что моего пацана втянула?!

— Эй! — взвивается сзади Ванька. — Убрал, блять, руки от неё!

— А ты… идиот… Довыёбывался?

— Товарищ полковник… — залетает Сергей. — Мне сообщили, что капитан Зольников…

Замолкает, увидев брата.

— Убил свидетеля и нарушил протокол, устав, присягу? — разворачиваюсь к Сергею.

— Он что, тоже сдох? — с недоумением перешёптываются Диляра с Иваном.

— Кто убрал первого свидетеля?

— Да ты что, полковник? Совсем с головой у тебя плохо? Нахер нам его убирать? Нам только вопрос задать надо было, и всё! Чтобы выяснить, где София.

— Это у тебя, капитан, с головой плохо. «Мы», «нам»? Ловко тебя втянули. С каких пор происходит это «мы»?

— Ни при чём он здесь, — придерживает, видимо, повреждённую руку Владо. — Помог только до свидетелей добраться, и всё. Никаких других контактов, кроме меня, у него не было.

— Это я обязательно разберусь, — выглядываю в коридор: — Эй, дежурный!

— Да, товарищ полковник!

— Что с рукой у неё?

— Жестковато вели. Вывих плечевого, по всей видимости. Врача вызвать?

— Нет! Потерпит пока. Выйди.

Возвращаюсь к ней:

— Ты мне очень не нравишься, Диляра Владо.

— Взаимно.

— Где Эва?

— Какая ещё Эва? — зло ухмыляясь, делает шаг назад. — Эва мертва.

— Я бошки вам сейчас обоим скручу. Эва где? Адрес!

— Да пошёл ты… полковник. Нет никакой Эвы.

Иван, закрывая глаза, стекает по стене вниз. Замолкаю на мгновение, вдыхая поглубже.

— То есть, ты со мной вчера приятно вечер провела, стало быть?

— Насильник… — одними губами.

Меня обдаёт жаром до удушья.

— Эва так сказала?…

— Бредите Вы, товарищ полковник. Какая Эва? — упрямо и с ненавистью. — Нет больше никакой Эвы. Это я была.

Меня взрывает.

— Яра… — поднимается Иван, кладёт руки на решётку. — Скажи… Так будет правильно.

Но она не слышит его, в глазах лёд.

— Ты её теперь никогда не найдёшь.

На несколько секунд меня сносит панический атакой. Настолько уверенно звучат её слова. А в каком случае я её не найду? В голову приходит только один.

— Ты что, отправила её к Мамедову?

Если он сделает ей документы гражданки другой страны…

— Да. Попробуй теперь отыскать.

— Чего ты сделала?…

Размажу… эту… дрянь.

Поднимаю ключи от камер. Нахожу нужный.

— Товарищ полковник, — сглатывает Сергей. — Не положено открывать.

Игнорирую, вставляя ключ в замок. Со стоном массируя плечо, Диляра делает шаг вглубь.

— Эй… эй… эй! — начинает метаться Иван. — Не подходи к ней!

— А раньше, когда ты сделал всё, чтобы она попала сюда, ты о чём думал? Что ей здесь косы плести будут?

Снимаю со стены дубинку.

— Хватит! — рявкает Иван.

На самом деле, никогда по-серьёзному не прессовал женщин и не позволял никому. Химии всегда хватало! Но сейчас мне хочется звездануть ей так, чтобы сломалась. И, размахнувшись дубинкой, с рычанием всаживаю ее в полуметре от вскидывающей руки и съезжающей по стене Диляры. Под синхронный вскрик племяшей. Присаживаюсь рядом, наблюдая за тем, как она судорожно дышит.

— Запомни это чувство. Это чувство всегда живёт в том, кто попадает в моё подземное царство. Потому что невинных здесь нет. Играть против меня не стоит. Ставки слишком высоки. И я раскатаю любого, кто этой ставкой будет пренебрегать. И ты, как часть системы, должна понимать это. Эва не обязана, а ты — да!! С неё какой спрос? А вы с этим идиотом под присягой! — рявкаю я.

— Виктор, — хрипит Ванька. — Не трогай. Она беременна…

Поднимаюсь на ноги.

— Чего?…

Охеревший… Вконец охеревший!!

— Тогда ты сядешь за неё, — развожу руками. — Или ты думал как будет?

Снова присаживаюсь перед Дилярой.

— Эва где?

— У Мамедова…

— Врёшь ведь! Просто мысль мою удобную подхватила.

Ну как она могла её туда отправить? Вроде так топит за сестру — и тут это. Не верю!

— Проверь… — опускает устало взгляд. — Найди его.

— Короче, — поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь к побледневшему Сергею. — Майор, готовь обоих к химии. Завтра у нас ещё один допрос.

— Дядька… нельзя ей химию. Ты же слышал, — ломается психологически Иван.

Это хорошо, что ломается. В будущем будет понимать, что свою женщину надо держать в зоне безопасности. А проблемы должны решать мужики. Особенно семейные.

— Тогда уговори её быть послушной, и я обойдусь полиграфом, — цинично улыбаюсь ему в лицо.

Спокойной ночи…

Бросив ключи обратно на стол, забираю со стола протоколы по их задержанию. Сергей идёт следом за мной.

— Дядька… так нельзя.

— Поучи меня!

— Товарищ полковник, — догоняет меня дежурный, — а что с ними делать-то дальше?

Останавливаюсь. Рву показательно протоколы.

— Так оформили же… официально… Информация ушла в базу…

— У майора Зольникова, — стреляю взглядом в Сергея, — распоряжение о внутренней проверке безопасности госпиталя. Вчерашним числом. В ней участвовали капитан Зольников и лейтенант Владо. По моему личному распоряжению. Внутренний состав проверку прошёл на отлично. Всем, участвовавшим в задержании, премии.

Дежурный переводит взгляд на Серёгу.

— Так мне надо распоряжение к протоколам приложить. Чтобы ход делу не давали. Я же не могу их без него отпустить.

— Будет тебе распоряжение, — поспешно соображает Сергей. — С утра.

— А отпускать пока не надо, — прищуриваюсь я. — Пусть позагорают. Покорми их… Владо врача вызови.

Отворачиваюсь, продолжая свой путь.

— А что это было-то, дядька?

— Что… что… А то ты сам не понимаешь? Порка это была. Воспитательная. Как их ещё учить? Пусть посидят, осознают, как делать не надо.

— Аа… — выдыхает Серёга. — Ну, пусть…

Глава 46

Заслуженный максимум