— Виктор Алексеевич… Доброе утро, — секретарь ставит небольшой поднос рядом с предыдущим, тот забирает. — Зашла попрощаться, вернусь года через три. Возьмете назад?

Устало смотрю на нее:

— Нет. Давай двоих подряд рожай, Савельева, чтобы туда-сюда не бегать. А потом уж лет через семь возвращайся, тогда возьму.

— Есть! — пряча улыбку.

— Владо дела приняла?

— Конечно.

— Все тогда. Но на связи будь! А то нахимичит она мне тут что-нибудь, без тебя не разберемся.

— Само собой, Виктор Алексеевич.

— Что там вам, женщинам, в роддом-то желают?

— Здоровья желают! И легких родов.

— Вот всего этого тебе.

— Спасибо!

— Когда кесарево?

— Послезавтра.

Ставлю себе пометку отправить цветы от отдела, премию, отпускные, сверхурочные… Как ни крути, а секретарь у меня идеальный, несмотря на то, что женщина. Вот не рожали бы еще! С другой стороны, если они рожать перестанут, тогда совсем беда…

— Свободна.

Зарываюсь в отчеты, будильник пиликает без десяти девять. Нажимаю на коммуникатор.

— Зайди.

— Доброе утро, товарищ полковник.

Поднимаю медленно взгляд. Стального цвета офисный костюм, дымкой выделенные глаза, блеск на губах. Красива зараза! Не такая броская, как в первую встречу, и не такая женственная, как во вторую… Что-то восхитительно среднее. Многогранная барышня… А волосы собраны не по уставу… Коса косой, а вдоль лица — выразительная волнистая прядь. Выговор, что ли, для проформы сделать? И так глаз не оторвать, так она еще и… А, да…

Взгляд застывает в вырезе ее приталенного пиджака. Оо… Резко перевожу глаза с выставленной пышной груди на глаза. Неизменно серые. Хоть в чем-то неизменна.

— Вы что-то хотели? — не отводит внимательного взгляда.

— Хотел.

Разложить тебя на этом столе…

— Да. Вызови мне капитана Зольникова.

— Мм… Так двое их — капитанов Зольниковых: Иван и Андрей.

— Да. И то верно.

Какая осведомленность в вопросах моей семьи!

— Ивана.

Кидаю на стол папку фотографий с подозреваемыми и обвиняемыми по актуальному делу.

— Садись, открывай, смотри…

Плавно присаживается на стул, проведя рукой по бедрам так, словно садится в пышной юбке. Хм… И, не поднимая больше глаз, листает фотографии. Внимательно наблюдаю за ней. Долистывает до Мамедова. Я концентрируюсь, ловя все ее реакции, но, не задерживаясь на нем, так же индифферентно листает дальше.

— Ну?

— Что — ну? — поднимает подозрительный взгляд.

— Кто из них Мамедов?

— Откуда мне знать? — смотрит на меня скептически.

— Что, тебе приемная мать сестры даже фотографий свадебных не показала?

— Пьяная она была. Я же говорила.

Будильник пиликает ровно девять. Опоздал, твою мать! Надеюсь, генерал с похмелья тоже вовремя не появится.

— Короче, вызывай Ивана, пусть жует глицин и медитирует над фотками. Папку из моего кабинета не выносить.

— Ладно… — на автомате заправляет прядь за ухо и тут же немного нервно выправляет ее.

«Ладно» немного режет мне слух, я привык к «Будет сделано», «Есть, товарищ полковник», «Сделаем, Виктор Алексеевич»…

И даже не встала!

Изящно закидывает ногу на ногу. Мой взгляд сверлит ее колени. «Ладно»… — передразниваю ее про себя, закатывая глаза.

На самом деле раздражаюсь и злюсь я совсем по другому поводу. Нравится она мне. Как женщина нравится. А как сотрудник — не нравится совсем! Почему?

Пристально смотрю ей в глаза. Не сводя взгляда с моего лица, теперь она как радар ловит меня. Лицо тревожно подрагивает. Неуверенное касание пальцами горла, нервное покашливание…

Прокручиваю первую нашу встречу, вторую, третью… И мне кажется, что даже выговор у нее немного другой.

Не могут погодки иметь одно лицо! Невозможно! Однако меня опять накрывает паранойя. Слишком уж она разная бывает. Перевожу глаза на ее прядь. Одного на двоих шрама по-любому иметь не могут.

Ее спина тут же выпрямляется, она немного отстраняется.

— Ты извини мне, Диляра, мои служебные заскоки, но я одну параноидальную версию проверю. Можно?…

Моя кисть зависает в миллиметрах от этой пряди. Дыхание ее замирает… Застывает, как струна. Не дожидаясь разрешения, отвожу волосы за ухо…

Глава 14

Секретарь Виктора Алексеевича

Выключаю воду в душевой, беру свежее полотенце, пахнущее травами. Бабушка в шкафу с бельем разложила подсохшие букетики мяты и мелиссы.

Во мне перемешивается яркое чувство влюбленности в Диляру и безмятежность детских ощущений-воспоминаний. От не сходящей с лица улыбки скоро щеки треснут!

— Иван! — стучит в дверь бабушка. — Телефон второй раз звонит.

Обернув бедра полотенцем, выскакиваю из ванной. Я, конечно, временно в отставке по основной работе, но могут все равно дернуть. Захожу на балкон за сигаретами, по дороге ворую сырник с тарелки.

Два пропущенных от Диляры! Вау-вау!!

Отдышавшись от эмоций и тихо поржав над своей неадекватностью, перезваниваю.

— Доброе утро, моя тигрица!

— Капитан Зольников, — строго, — я Вам по работе, вообще-то, звоню. Как секретарь Виктора Алексеевича.

— Ааа… Какой строгий секретарь у Виктора Алексеевича! Взял все-таки?

— Да.

— Но не туда, куда ты хотела…

— Это временно.

— И что хочет от меня секретарь Виктора Алексеевича? — продолжаю заигрывать я.

— Секретарь — ничего. Но Виктор Алексеевич распорядился, чтобы ты немедленно явился к нему.

— А зачем, не знаешь? — быстро докуриваю сигарету.

— Приезжай, я все объясню. С документами надо будет поработать.

— Полчаса — и я у тебя! Привезти что-нибудь?

— Ничего не надо.

Скидывает вызов. С недоумением смотрю на телефон. Ни нотки флирта! Может, она там не одна?

На обратном пути ворую еще один сырник, засовываю его целиком в рот и ополаскиваю руки.

— Даже не позавтракаешь?

— Некогда, бабуль! Служба…

Пока обуваюсь, бабушка скармливает мне еще один сырник из своих рук.

— Быстро вырос мой Ванечка… — вздыхает она грустно.

— Да ладно тебе, Ба, скоро правнуков нарожаем тебе еще! Не расстраивайся! Ты же хотела внучку.

— Давай уж, хоть ты не подведи! — взъерошивает мои короткие волосы.

— Есть! — салютую я шутливо и сбегаю.

До работы мне недалеко, минут двадцать, но на дороге тесновато, и путь мой затягивается.

Светанув документами на проходной, поднимаюсь к дядьке. Поджимаю губы, чтобы не улыбаться. Толкаю дверь его приемной.

— Здравствуйте… — оглядываю Диляру.

Строга!

— Здравствуйте! — на пару секунд поднимает на меня глаза. — Минуту.

Вот коза какая! Специально же издевается своим официозом.

— Полковник у себя?

— Нет, но… — что-то там сосредоточенно доделав на ноутбуке, приподнимается: — Пойдем… ммм… — заминается на мгновение, — пойдем.

Открывает мне дверь в его большой кабинет. Берет со стола папку и протягивает:

— Дословно: «Ешь глицин и медитируй, вспоминай лица этих людей».

— Ааа… — забираю из рук папку.

С любопытством поглядывает на меня.

— Посиди со мной.

— А я не могу… — закусывает губу.

— Ну ладно тебе, — снижаю я голос, позволяя себе улыбаться, как хочется. — Иди сюда, я соскучился.

Пытаюсь через узкий стол перехватить ее за руку, но она делает шаг назад.

— Мы на работе, Иван, — строго дергает бровью.

— Фейсы на работе всегда и везде, что теперь — не целоваться? — смеюсь я, обходя стол.

Пятится от меня, возмущенно распахивая глаза.

— Иван… — угрожающе и с опаской одновременно.

Делаю резкий рывок и подхватываю ее за талию. Дыхание сбивается.

— Ну что ты как неродная?… Я всю ночь с ума сходил… — шепчу я, приближаясь к ее губам.

— Стоп! Стоп.

Теплая ладонь ложится мне на губы. Вдыхаю глубже носом. Духи сменила… Несколько раз целую в ладошку. Нервно облизывает губки.